Вот это сноб!  - Ви Киланд

– В том-то и проблема. Я играл… Но эта женщина другая. Я иначе ее чувствую. Не знаю даже, как тебе объяснить. Это не имеет никакого смысла, честно. Мы совершенно разные. Она из Бруклина… Итальянка, горячая, взрывная, непредсказуемая. Она меня обзывает. Иногда она бывает даже злобной. И все же… Мне всегда ее мало. Но я чувствую, что она мне не доверяет. Я не знаю, как до нее достучаться.

Мими фыркнула.

– Когда ты говоришь «достучаться», я полагаю, ты имеешь в виду, что она не позволяет тебе спать с ней?

– Она не позволила ничего подобного.

– Ты просто не привык к женщинам, которые не раздвигают ноги при каждом удобном случае. Знаешь, есть женщины с самоуважением. Пожалуй, эта девушка мне нравится.

Я вздохнул, а бабушка продолжала:

– Требуется время, чтобы увидеть людей такими, какие они есть. Тебе нужно быть самим собой и проявить терпение. В конце концов она увидит настоящего тебя.

– Но что, если настоящий я ее не устроит? Что, если я токсичен?

– Кто это сказал?

– Я не знаю, способен ли я еще любить…

– Одно то, что тебе не все равно, Грэм, это хороший знак. Если это «наш» человек, то мы все на это способны. Ты же влюбился в Женевьеву, верно?

От одного только упоминания ее имени у меня заныло в животе.

– И посмотри, к чему меня это привело.

– Знаешь, что я думаю?

– Что?

– Я думаю, что ты слишком сильно стараешься все контролировать, намеренно выбираешь не тех людей, чтобы тебе не сделали больно. А теперь ты начинаешь верить, что на большее не способен, начинаешь верить в собственную ложь.

– Возможно.

– По-моему, эта девушка… Как ее зовут?

– Сорайя.

– Сорайя… Гм… Красивая?

Я закрыл глаза и повернул часы на запястье.

– Красивая.

– Как бы там ни было, эта девушка – напоминание для тебя о том, что мы не всегда можем контролировать происходящее. Просто плыви по течению. Пусть все идет само собой. Откажись от контроля. Но ради всего святого, только не будь мудаком. Это намного важнее.

Я не смог сдержаться и расхохотался.

– Я это запомню, Мими.

Мне вдруг пришло в голову, что Сорайя точно была не первой женщиной в моей жизни, которая выражалась подобным образом.

Избегать Грэма последние несколько дней было по-настоящему трудно, но я чувствовала, что должна немного отступить ради собственного блага. Правда заключалась в том, что я не могла доверять самой себе. Любой, самый минимальный контакт мог довести меня до ручки. Мне хватило того, что я думала о нем дни напролет и представляла его, доставляя себе удовольствие ночью. Я не сомневалась в том, что как только я сдамся, он в ту же секунду уйдет. А я не хотела, чтобы это заканчивалось. Мне нравилось возбуждение, которое я испытывала, гадая, что он скажет или сделает, гадая, что будет дальше. Я не могла рисковать, сдавшись слишком быстро, и потерять это ощущение… Или его самого. Мне было невыносимо, что часть меня все еще была уверена в том, что он исчезнет сразу же после того, как мы переспим.

Тем не менее я была готова к этому, потому что я не доверяла самой себе, когда я оказывалась с ним рядом. Хотя я поклялась себе, что пока не буду с ним спать, я следила за тем, чтобы мои ноги были побриты, и я надела самое красивое белье, которое у меня только было. Я проследила и за тем, чтобы обновить противозачаточные таблетки.

Я налила апельсиновый сок и ром в чашу для пунша, которую мы поставили на стол с закусками, накрытый в тату-салоне. Делия повесила праздничные красные рождественские фонарики, хотя время Рождества давно прошло. Боб Марли пел свои песни, пока она готовила закуски. Тиг все еще работал с последним клиентом в глубине салона, перед тем как закрыть его для праздника. В уголке расположился временный самодельный бар, где наш друг Лерой играл роль одновременно бармена и диджея.

У меня в желудке затрепетали бабочки при мысли о том, что Грэм познакомится с моими друзьями. Я не могла представить, что он войдет в салон в этом своем костюме на миллион долларов. Забавное будет зрелище. Я надеялась, что Тиг и Делия не решат, что я сошла с ума, пригласив его сюда. Они уже относились к нему с подозрением после моего первоначального описания его великолепной личности. Оказалось трудно отработать назад и объяснить им, с чего это я вдруг влюбилась в мистера Большого Хрена. Тиг и Делия все еще называли его этим именем.

Я постоянно проверяла телефон, поэтому заметила, что Грэм опаздывает уже почти на пять минут. Начали собираться гости, но думать я могла только о нем. Поэтому я решила отвлечься, расставляя на столе сладкое. И в этот момент я услышала голос Делии:

– Пожалуйста, скажи мне, что этот горячий парень с лицом Кларка Кента, который только что вошел, это не твой мистер Большой Хрен, потому что ради него я могу подраться с тобой.

Мое сердце застучало как ненормальное при виде Грэма, стоявшего в дверях.

О. Боже. Мой.

Он был одет так, как я никогда не видела его одетым раньше. Никакого костюма. Вместо этого он надел черную рубашку-поло, облегавшую его грудь, словно перчатка для мышц живота, и темные джинсы. Волосы он гладко зачесал набок так, что стал выглядеть моложе. А еще он надел очки. Боже, как они ему шли! И это подействовало на меня. Явный перебор.

Мое тело реагировало все сильнее с каждым шагом, который Грэм делал по направлению ко мне. Его фирменный аромат едва не вышиб из меня дух. Пока я пыталась взять себя в руки, Грэм легонько обнял меня и уткнулся губами мне в шею.

– Черт побери, как же я скучал по тебе, Сорайя.

Приглушенного звука его голоса у моей кожи мне хватило, чтобы завести меня. Вечер еще не начался, а мои трусики были уже мокрыми. Я была готова затащить его в кладовку.

«Иисусе. Немедленно возьми себя в руки».

Карие глаза Грэма заглянули в мои глаза из-за стекол очков. Они скользнули вниз к моему декольте, потом снова поднялись к лицу. Я выкрасила кончики волос в фиолетовый цвет и надела платье им в тон. Грэм взял прядь моих волос и слегка потянул, соблазнительно прошептав мне на ухо:

– Фиолетовые, значит?

Я откашлялась.

– Да.

– Ты говорила мне, что красный цвет означает гнев. А что означает фиолетовый?

– Почему ты в очках?

– Сначала ответь мне.

– Фиолетовый означает замешательство или дилемму.

Он фыркнул.

– Понятно.

– Так с чего вдруг очки?

– Честно говоря, я плохо спал. Я волновался за тебя, но пытался дать тебе пространство. Когда я плохо сплю, у меня появляется сухость в глазах. В очках комфортнее, чем в линзах.